Открытие Плутона: история последней планеты Солнечной системы

Часть 2. Открытие Плутона: история последней планеты Солнечной системы. (к 75-летию открытия Плутона)

Клайд Томбо (см. фото слева) родился 4 февраля 1906 года на ферме вблизи Стритора в штате Иллинойс. Астрономией он увлекся в 12 лет. Это началось, когда его дядя Ли пригласил Клайда посмотреть на звезды. Его дядя, астроном-любитель, проводил все свободное время, изучая карты неба и наблюдая звезды. Он сделал 3-дюймовый телескоп из длинной жестяной трубы и дешевой линзы, приспособив в качестве окуляра старое увеличительное стекло. Ли часто предлагал своему брату, отцу Клайда, посмотреть вместе с ним на небо. Однажды лунной ночью в июле 1918 года он пригласил и Клайда присоединиться к ним. Клайд никогда раньше не смотрел в телескоп. Он терпеливо дожидался своей очереди, и вот, наконец, она наступила. — Ну, Клайд, теперь твоя очередь, — сказал Ли. — Погляди-ка на Луну!

Мальчик направил инструмент на Луну и настроил окуляр. У него перехватило дыхание: Луна, казалось, прыгнула на него. — Как она тебе нравится, сынок? — спросил отец. — Она прекрасна!

Клайд не мог оторваться от телескопа. Несколько минут его взгляд был прикован к Луне. С этого мгновения Клайд знал, кем он станет, когда вырастет. «Я должен стать астрономом во что бы то ни стало». Он стал брать у дяди Ли книги по астрономии и перечитывал их снова и снова. Клайд ходил пешком за несколько километров в городскую библиотеку Стритора и изучил все, что там было по астрономии. Он откладывал понемногу из своих скудных карманных денег, чтобы покупать и другие книги. Каждая книга побуждала его читать еще и еще: «Основы астрономии», «Солнечная система», «История затмений», «Марс». Этот список постепенно рос. Чем больше Клайд читал, тем больше он хотел знать и видеть. Его дядя Ли, довольный растущим интересом мальчика к астрономии, дал ему свой телескоп. Клайд смотрел в него каждую ясную ночь, изучая Луну, Юпитер, Сатурн и звезды. Даже после напряженного дня школьных занятий и затем работы на ферме он просиживал ночью по четыре часа у телескопа. Клайд не мог удовлетворить свою бесконечную любознательность. Его мысли были заняты строением и происхождением Вселенной. Его охватило ненасытное стремление знать, понимать, видеть. С годами это стремление росло. До того как заняться астрономией, Клайд рассматривал предметы в маленький микроскоп. В школе его любимым предметом была география. Совмещая это увлечение с астрономией, он заинтересовался географией планет. Горы казались Клайду удивительными и величественными, но звезды и планеты влекли его еще сильнее. Они казались еще более вечными. На основе своих наблюдений Клайд начал составлять свои собственные карты планет. Сначала у него был дневник с заметками о его ночных наблюдениях. Позднее, в 1918 году, он сделал свои первые зарисовки — положения спутников Юпитера. Спутники Юпитера привлекали Клайда потому, что они были открыты одним из его кумиров — великим итальянским ученым Галилеем. Клайд мог перечислить все то, что Галилей впервые сделал в астрономии, так же легко, как буквы алфавита: Галилей построил первый телескоп для изучения Вселенной, он был первым, кто увидел гористую поверхность Луны, он открыл четыре спутника Юпитера, он доказал с помощью телескопических наблюдений, что Венера, как и Земля, движется по орбите вокруг Солнца. Вторым кумиром Клайда был сэр Вильям Гершель, историю жизни которого он знал наизусть. Ему нравилось рассказывать, как Гершель строил свои телескопы и 13 марта 1781 года открыл Уран среди звезд созвездия Близнецов. «Это была первая планета, открытая в телескоп»,— говорил Клайд своим слушателям и принимался описывать работы Гершеля по телескопическому изучению Марса и его белых полярных шапок. В это время Клайд и не подозревал о том, какое важное место Марс, Близнецы и дата 13 марта займут в его собственной жизни. Семья Томбо принадлежала к числу бедных фермеров-арендаторов. Они жили на зерновой ферме, которую отец Клайда арендовал в Иллинойсе, около Стритора. В семье было пятеро детей, Клайд был старшим. Клайд был очень занят учебой в школе и работой на ферме, но все же продолжал занятия астрономией. В начале 1919 года Клайд попытался сам построить простой телескоп из деталей, которые он смог найти на ферме. Его основными частями были стекла от очков и труба, свернутая из тонкого листового железа. Этот инструмент был не очень пригоден для наблюдений, но вскоре дядя Ли обрадовал его.

— Я собираюсь купить телескоп, — объявил он. — Новый? — Да, и превосходный. И ты сможешь с его помощью гораздо яснее увидеть некоторые планеты. Через несколько дней появился телескоп, и Клайд не мог оторвать от него взгляда. Это был ахроматический рефрактор с 40-кратным увеличением. У обычного телескопа-рефрактора имеется передняя линза (объектив), которая преломляет лучи света от звезды и собирает лучи вместе у основания трубы. Затем сфокусированные лучи создают маленькое перевернутое изображение, которое увеличивается при рассмотрении в окуляр. Но обычная преломляющая линза имеет тенденцию размывать изображение, потому что она разлагает свет на составляющие его цвета, и лучи каждого цвета сходятся в своем фокусе.

— Что такое ахроматический рефрактор? — спросил Клайд своего дядю. — У него объектив состоит из двух стеклянных дисков, — ответил дядя Ли, — они подобраны так, что лучи различного цвета сходятся в одном фокусе. Клайд с нетерпением ждал случая воспользоваться новым телескопом. Когда он наступил, Клайд прежде всего направил телескоп на планету Марс. И вот в поле зрения появилась красная планета. В эту ночь Клайд впервые увидел Марс, но ненадолго: ночь была пасмурной. Клайд оставался у телескопа большую часть ночи, пытаясь увидеть планету в просветы между облаками.

— Я занес Марс в мой список, — сказал он дяде на следующее утро. — В какой список? — В длинный список достопримечательностей, на которые я должен обратить внимание. В 1922 году отец Клайда Мьюрон решил перебраться в западный Канзас в надежде, что его фермерские дела пойдут там лучше. Он арендовал пшеничную ферму около города Бердетта. Их положение улучшилось, но Клайд был больше, чем когда-либо, занят на ферме: работал в поле, кормил скот, доил коров и приносил дрова и уголь. Миссис Томбо не могла обойтись без его помощи потому, что в 1923 году у нее родился второй сын, Роберт. Клайд посещал среднюю школу в Бердетте, где его любимыми предметами были геометрия, естествознание и физика. Школьная учеба, работа на ферме и домашние занятия астрономией не давали ему возможности завести много друзей. Немногие из его одноклассников могли понять, почему он все свое свободное время посвящает астрономии. Обычно он занимался ею в одиночестве. Он просиживал у телескопа холодными ночами, пока его руки и ноги не начинали неметь. Одноклассники прозвали его «комета Клайд». И когда в 1925 году их класс кончал школу, они записали в книгу выпускников такое пророчество о Клайде: «Он откроет новый мир». После окончания школы Клайд не смог сразу продолжать свое образование. Томбо были слишком бедны, чтобы послать его в колледж.

— Мне жаль, что нам не под силу учить тебя дальше,—сказал Мьюрон своему сыну.—Твоя помощь нужна на ферме, чтобы наша семья могла жить и сводить концы с концами. На это Клайду нечего было возразить. Сначала он был очень огорчен тем, что теряет возможность изучать астрономию и другие науки в колледже. Но он был не из тех, кто надолго падает духом. Он будет читать, изучать и, наблюдать самостоятельно. Да, он будет работать в поле с рассвета до заката. Но ночи будут принадлежать ему, и он сможет проводить их у телескопа. Год спустя Клайду посчастливилось напасть на интересную статью в газете воскресных школ. В ней рассказывалось, как построить самому 8-дюймовый телескоп-рефлектор. Клайд решил попытаться. Телескоп-рефлектор состоит из вогнутого зеркала, которое собирает свет от далекого объекта и фокусирует его на маленьком плоском зеркале, находящемся в центре трубы. Это маленькое зеркало отражает лучи в окуляр у отверстия в конце трубы. Клайд столкнулся с обычной для него проблемой. У него было слишком мало денег, чтобы купить детали, необходимые для постройки рефлектора. Чтобы заработать денег, он лущил кукурузу у соседа. Это дало ему несколько долларов на покупку двух стеклянных дисков. Он сделал трубу телескопа из четырех двухметровых досок, тщательно пропитал доски горячим льняным маслом, а затем покрасил, чтобы предохранить от непогоды, и сбил доски вместе. Получился узкий ящик длиной в два метра. В этой трубе он укрепил посеребренное стекло, которое заменяло главное зеркало. Но все получилось плохо. Деревянная труба сильно покоробилась на воздухе, зеркало давало плохое изображение, и вся конструкция была настолько хлипкой, что труба дрожала при малейшем ветерке.

— Как работает телескоп? — спросил его отец. — Я разочарован, — ответил Клайд. — Работать с ним можно, но он гораздо хуже, чем мне хотелось бы. — Не падай духом, — сказал отец.— Этого телескопа нечего стыдиться. В конце концов, ты затратил на него не так уж много труда и к тому же ты как следует не знал, что и как надо делать. Телескоп Клайда был неудачным, но он не оставил намерения построить другой. Когда-нибудь он снова этим займется. Несколько месяцев он был слишком занят на ферме, чтобы думать о новой попытке. Затем в 1926 году он узнал, что вышла книга под названием «Любительское телескопостроение». Клайд заказал эту книгу. Он надеялся выбрать время для осуществления своего плана в конце года после окончания жатвы. А пока что он пользовался своим рефлектором, когда видимость была хорошей. Днем Клайд работал на пшеничных полях Канзаса, а ночью странствовал по звездным полям Вселенной. Ему необходимо было улучшить зеркала. Он прочел книги по оптике и узнал, как шлифовать и полировать стекло, чтобы придать поверхности нужную форму. Прежде чем сделать зеркала, Клайду предстояло разрешить еще одну проблему. Он знал, что даже малейшее изменение температуры делает стекло непригодным для зеркала. «Мне нужно вырыть погреб»,—подумал он. Несколько недель под раскаленным солнцем он копал погреб с помощью кирки и лопаты, а затем покрывал цементом пол, потолок и стены. Погреб позади дома был семи метров длиной, четырех метров шириной и двух метров глубиной. Клайд заказал еще одно стекло и начал сам шлифовать свое новое зеркало. Он работал быстро, чтобы закончить работу к моменту наступления благоприятных условий для наблюдения Марса. Времени у него оставалось мало, а тут еще в спешке он сделал стекло слишком тонким. Появились признаки прогибания. Зеркало уже не годилось для телескопа. Клайда опять постигла неудача — и у него не было денег для покупки нового стекла. Однако он все же не пал духом. Он придумал новый план. Может быть, дядя Ли даст денег на строительство нового телескопа. И он написал дяде в Иллинойс, спрашивая, не хочет ли он, чтобы Клайд сделал для него телескоп. На деньги, которые он получит за этот телескоп, Клайд смог бы построить себе телескоп. Дядя был в восторге от этой идеи. Клайд принялся за работу. Он заказал части и стеклянный диск для 7-дюймового телескопа и начал шлифовать зеркало. В продолжение всей зимы он работал над телескопом каждую свободную минуту. На этот раз у него не было затруднений с зеркалом, трубой, окуляром или штативом. Он закончил работу в мае 1927 года. Затем наступил великий момент — испытание телескопа. Была лунная ночь. Клайд установил телескоп и направил его на Луну, а затем на несколько планет. Изображения были прекрасными — просто превосходными! Это были лучшие изображения Луны и планет, которые он когда-либо видел. Клайд вскоре отправил законченный телескоп своему дяде в Иллинойс. Успех превзошел все ожидания. Дядя Ли пригласил всех своих друзей и соседей, чтобы показать им шедевр своего племянника, а главное, он сразу послал Клайду деньги на телескоп. Клайд немедленно купил новые стеклянные диски для своего 9-дюймового рефлектора. Затем он отправился к себе в погреб, чтобы шлифовать и полировать зеркала. Его младший брат Роберт захотел принять участие в этой работе.

— Ладно, — сказал Клайд, — ты мне поможешь. Стой рядом и добавляй абразив в воду на шлифовальный диск. Отец Клайда тоже присоединился к ним. Он сделал прочную подставку для телескопа из частей старых сельскохозяйственных машин. Были использованы вал от сломанного автомобиля, старые части от молочного сепаратора и остатки старого соломоразбрасывателя. Стоимость постройки телескопа, не считая окуляра, составила 36 долларов. Сделанный на заводе, он стоил бы 1000 долларов. Клайд собрал телескоп на дворе фермы. — Здесь будет моя площадка, — сказал он семье,— площадка для моего телескопа. — Но безопасно ли держать телескоп снаружи? — Думаю, что да, — сказал Клайд. — Я собираюсь построить вокруг него забор из колючей проволоки для защиты от животных. — А как насчет пылевых бурь, дождя или бурана?

— Телескоп будет герметическим, — пояснил Клайд (см. фото слева). — Когда я закончу наблюдения, я сниму окуляр и поставлю вместо него крышку, закрывающую отверстие. На трубу я надену еще одну плотно прилегающую тонкую крышку. 9-дюймовый телескоп оказался еще одним шедевром. Им было удобно пользоваться. Клайд мог подготовить его к наблюдениям за две минуты и закрыть за пять минут. Он нашел, что крышки на трубе очень хорошо защищают зеркала. Почти каждую ясную ночь Клайд проводил несколько часов у окуляра. Часто он делал зарисовки того, что видел: лунных кратеров, колец Сатурна, спутников Юпитера. Иногда он был так поглощен работой, что оставался у телескопа всю ночь, подобно Галилею и Гершелю, Клайд смотрел на Вселенную как на свою собственность. Однажды ранним ноябрьским утром 1928 года Клайд наблюдал Марс. Ясное утреннее небо и необычайно спокойная атмосфера делали изображение особенно резким. Вдруг Клайд отчетливо увидел полосы. Он едва мог поверить своим глазам. Он наблюдал те каналы, которые видел Персиваль Ловелл. В течение короткого времени Клайд видел несколько каналов. Затем, к его великому огорчению, каналы исчезли из виду. Несколько недель Клайд продолжал наблюдать Марс и снова видел некоторые линии. Он сделал ряд зарисовок, изображающих каналы, какими они ему представлялись. Были ли рисунки хорошими? Были ли они очень точными?

Это интересовало Клайда. Он решил, что есть один путь для решения этих вопросов — пусть рисунки посмотрят ученые. Он знал, что астрономы Ловелловской обсерватории были специалистами по планетам, в особенности по Марсу. Почему бы не связаться с ними? Клайд составил письмо, в котором описывал свой телескоп и опыт в строительстве и работе с ним. Он послал свои зарисовки Марса и несколько зарисовок Юпитера (см. рис. слева) и просил астрономов Ловелловской обсерватории высказать о них свое мнение. В декабре 1928 года Клайд получил письмо от директора и главного астронома Ловелловской обсерватории доктора В. М. Слайфера. Письмо было коротким и деловым. Слайфер писал, что рисунки Клайда произвели на него большое впечатление. Они были превосходными и поразительно точными в деталях. Слайфер также задавал ему несколько вопросов. Хорошее ли здоровье у Клайда? Мог бы он работать по нескольку часов в холодной, не обогреваемой башне? Хотел бы он стать помощником в обсерватории Ловелла? Если да, то его ждет работа по фотографическим наблюдениям! Письмо доктора Слайфера казалось Клайду прекрасным, как сказка. Клайд прочел его столько раз, что выучил наизусть. Но что скажут его родители? Захотят ли они отпустить его из дому? Клайд прочел им письмо и с тревогой ждал решения. Первым заговорил отец.

— По-моему, это блестящая возможность, чтобы стать настоящим астрономом, если ты этого хочешь. — Я хочу этого больше всего на свете. — Тогда попытайся, — сказала мать. — Твой отец и я — мы гордимся тобой. — Мы желаем тебе счастья, — добавил отец. Без промедления Клайд принял предложение доктора Слайфера. Он собирался ехать во Флагстафф после рождества. С приближением великого дня в семье Клайда стало невесело. Ловелловская обсерватория была где-то за тысячу миль от них. Клайд, который никогда не уезжал из дому, не знал ни единой души в Аризоне! Сможет ли он позаботиться о себе? Не будет ли он одинок так далеко от дома? К тому же возникла проблема платы за проезд. Времена все еще были тяжелыми для семьи Томбо, и они едва набрали достаточно денег на билет до Аризоны в один конец. — У тебя не будет денег на обратный билет, — сказала миссис Томбо. — Что если тебе не понравится в обсерватории, и ты захочешь вернуться домой? — Мне не понадобится обратного билета, — сказал Клайд. — Я буду так работать, что добьюсь успеха. И я знаю, что в обсерватории нет ничего, что мне не понравилось бы.

Ранним утром 14 января 1929 года наступил час прощания. Миссис Томбо сжала сына в объятиях и просила его чаще писать. Его сестра Эстер и три брата не отходили от Клайда до последней минуты. Отец помог Клайду донести вещи до станции. В ожидании поезда мистер Томбо дал отеческий совет сыну, начинающему самостоятельную жизнь: «Делай самую незначительную работу так, как будто это одна из самых важных работ в мире. И если ты допустил ошибку, признай ее. В следующий раз постарайся сделать лучше». В 9 часов 30 минут поезд подошел к станции. Клайд вошел в вагон и занял свое место. Когда поезд тронулся, он с улыбкой помахал отцу на прощанье, но на душе у него было грустно. Поезд мчался на запад. Клайд отбросил печальные мысли и с волнением принялся размышлять о будущем. К утру следующего дня, когда он прибыл во Флагстафф, он уже снова был в отличном настроении, вполне готовый к новой жизни. В обсерватории доктор (см. фото слева) Слайфер тепло приветствовал Клайда, показал ему его комнату и попросил чувствовать себя как дома. — Когда вы устроитесь и немного отдохнете, приходите ко мне в кабинет для беседы, — сказал он. Комната Клайда на втором этаже административного здания была маленькой, но довольно уютной. Она обогревалась только теплом, проникавшим с потолка первого этажа. Но Клайд не боялся холода. Всю жизнь он спал в холодной спальне на ферме. В этот момент он мало заботился о комфорте, его интересовало нечто гораздо более важное — его новая работа. Через несколько минут Клайд явился в дирекцию. Доктор Слайфер представил его своему помощнику К. О. Лэмпланду. Они еще раз похвалили зарисовки Марса и Юпитера, которые Клайд прислал в обсерваторию. «Конечно, это очень любезно с их стороны»,—подумал Клайд. В его глазах оба астронома были великими людьми. Они работали с самим Ловеллом. — Мы рады, что вы поступили в штат в качестве лаборанта-фотографа,— сказал доктор Слайфер. Клайд был смущен. — Я не совсем представляю, что мне придется делать. Доктор Слайфер засмеялся. — Мы уверены, что вы научитесь. В обсерватории строится новый фотографический рефрактор. Как только прибудет 13-дюймовый объектив, вам покажут, как работать с этим телескопом. — Вы также научитесь получать фотографии и изучать их, — добавил доктор Лэмпланд. — Наш рефрактор будет использоваться для новых поисков планеты Икс. — Планеты Икс? — спросил Клайд в полном недоумении. Доктор Слайфер кивнул. Затем он и доктор Лэмпланд вкратце рассказали Клайду суть теории Ловелла о девятой планете и о том, где ее можно найти. — Планета Икс гораздо дальше от Солнца, чем Нептун, — сказал доктор Слайфер. — Это значит, что она будет выглядеть лишь точкой среди миллионов звезд. Ее движение на фотографиях будет страшно медленным. Пока еще нельзя сказать, можно ли на самом деле найти планету Икс. Это все равно, что ловить журавля в небе! Клайд был счастлив. Он, простой любитель, будет участвовать в поисках девятой планеты! — У нас здесь хорошая библиотека,— сказал доктор Слайфер. — До марта месяца у вас будет время почитать о планете Икс и о планетах вообще. И сколько угодно времени, чтобы обучиться методам наблюдения на нашем 24-дюймовом рефракторе. — А другие мои обязанности? — спросил Клайд. — Нам хотелось бы, чтобы вы как можно больше приглядывались к тому, как работают наши астрономы. Они покажут вам, как устанавливать и чистить наше оборудование и работать с нашими инструментами. Они познакомят вас и с различными приборами, так что у вас не будет затруднений с новым 13-дюймовым рефрактором, когда он будет готов.

Клайд не мог дождаться той минуты, когда он осмотрит обсерваторию и примется за работу. — Дела будет достаточно, — сказал доктор Лэмп-ланд, — если вы не боитесь тяжелой работы. — Я привык делать ее всю жизнь, сэр. Клайд работал с утра до ночи. Когда он не занимался в обсерватории, он подкладывал сосновые поленья в печь главного здания, расчищал от снега дорожки к башням телескопов и выполнял обязанности гида во время экскурсий по обсерватории. Как только он кончал повседневную работу, он бежал к дежурному астроному. Клайд терпеливо наблюдал и усваивал, как идет работа над выполнением проекта. Он приводил в восхищение сотрудников своей способностью запоминать факты и цифры. Библиотека была другим излюбленным местом Клайда. Он прорабатывал каждую книгу, журнал и доклад, который мог найти. В своей комнате он читал до глубокой ночи. В конце марта новый 13-дюймовый фотографический телескоп был готов к работе. На длинной главной трубе был смонтирован искатель — меньший, 7-дюймовый телескоп для наведения инструмента на желаемую область неба. Клайд научился управлять этим маленьким телескопом и вести его за опорной звездой. Таким образом, во время наблюдений 13-дюймовый телескоп сохранял нужное направление. Клайд научился получать фотографии ночного неба. В начале апреля доктор Слайфер вызвал Клайда в кабинет.

— Мы готовы приступить к поискам планеты Икс, — сказал он.— Сегодня ночью вы можете начать фотографирование созвездия Близнецов, где, по словам Ловелла, будет открыта планета Икс. Идя к башне, Клайд трепетал от волнения. Но работы было так много, что он забыл свои тревоги. Ему нужно было открыть купол, проверить крест нитей в окуляре искателя, снять крышки с объективов, навести телескоп, запустить часовой механизм и найти опорную звезду. И это было только началом его ночной работы. Пока камера фотографировала, он делал записи в «куриале наблюдений. Затем он вынул пластинки, закрыл люк башни и отнес пластинки в темную комнату лабораторного корпуса, чтобы их проявить. Такова была работа Клайда семь ночей в неделю, когда видимость была хорошей. Днем он проводил долгие часы за исследованием фотографических пластинок. На каждой пластинке участок за участком была сфотографирована та область неба, где скрывалась планета Икс. В одну ночь Клайд фотографировал какой-либо участок и две или три ночи спустя получал вторую фотографию этой же площадки. Затем наступала самая тяжелая часть работы. На каждой пластинке было в среднем 160 000 изображений звезд. Клайд искал среди этого множества звезд изображение, которое движется. Для этого он использовал блинк-микроскоп. — прибор для сравнения двух пластинок. Глянув на первую пластинку в окуляр, он нажимал рычаг и перебрасывал маленькое зеркальце. При этом в поле зрения вводился тот же самый участок неба на второй пластинке. «Мигая» таким образом, Клайд следил за каждой точкой, прыгающей взад и вперед. Он знал, что это и есть объект, меняющий свое положение по отношению к неподвижным звездам в течение двух или трех суток, протекших между первой и второй экспозициями. Чтобы получить представление об этом «мигании», наведите указательный палец на ручку двери. Закройте левый глаз и смотрите правым глазом на кончик пальца. Теперь закройте правый глаз и откройте левый. Таким образом быстро открывайте и закрывайте глаза несколько раз. Вам покажется, что кончик пальца перескакивает с одного места на другое в сторону дверной ручки или от нее. Следя за подобным перепрыгиванием слабенькой точки, Клайд Томбо надеялся найти планету Икс. Томбо любил свою работу и со всей энергией погрузился в поиски планеты. Он знал, что поиски нужно сосредоточить на предельно слабых звездах из тех» которые получались на фотографии. Для этого он экспонировал каждую пластинку примерно около часа. Такая экспозиция давала изображение звезд вплоть до 17-й величины. Затем Томбо исследовал каждое подозрительное изображение, которое находил на пластинках. И чтобы убедиться, что ничто не ускользнуло от его пристального взгляда, он разработал новую методику поисков. Вместо двух он получал три пластинки каждого звездного поля, которое он фотографировал. Если он находил точку, которая прыгала на паре сравниваемых пластинок, он убирал одну из них и ставил под объектив блинк-микроскопа третью пластинку. Теперь, если прыгающая точка — только дефект на пластинке, которую он убрал, она не появится при сравнении той пары пластинок, которая сейчас находится у него в приборе. Таким образом ему удавалось сразу обнаруживать ложное изображение. На пластинках Клайд находил много движущихся астероидов, но он легко узнавал их по быстрому движению через звездное поле. Он знал, что планета Икс будет менять свое положение гораздо медленнее, чем астероид. Несколько недель спустя Клайд понял, что исследование с блинк-микросколом — медленная и трудная работа. Две пластинки нужно было поместить так, чтобы они полностью совпадали. Его новая система контроля с помощью третьей пластинки предъявляла еще более высокие требования к точности работы и отнимала у него лишних два или три часа в день. В среднем он работал от 12 до 14 часов в сутки. Когда позволяла погода, он каждую ночь фотографировал небо. Днем он сравнивал пластинки по крайней мере в течение шести-семи часов. За один раз он мог исследовать лишь около пяти квадратных сантиметров. У него уходило три дня на изучение одной пары пластинок даже в областях неба с малой звездной плотностью, а там, где плотность была велика, на эту работу уходило до месяца. Клайд был так занят поисками, что у него было мало свободного времени. Иногда он отправлялся во Флагстафф, чтобы посмотреть кинофильм. Вечера бывали свободными лишь тогда, когда облака или яркий свет полной Луны скрывали звезды. Он тосковал по дому и семье. Но доктору Слайферу и доктору Лэмпланду обычно удавалось рассеять его грустное настроение. Иногда по воскресеньям Клайд ездил по окрестностям с приезжим астрономом и его семьей. Они осматривали пустыню Пейнтед, метеоритный кратер. Большой Каньон, озеро Мэри, конусы вулканического пепла и другие достопримечательности. Были также и другие приключения. Однажды весенней ночью он работал в своей башне: вдруг прямо у башни раздалось сердитое рычание дикого животного. Томбо в ужасе подумал, что это, вероятно, голодная пума. Он слышал, как зверь подходит все ближе и ближе, и ждал, что в любой момент он прыгнет в открытый люк башни. Но через некоторое время рычание прекратилось. Не будучи уверенным, что зверь не скрывается где-нибудь поблизости, Томбо прождал до рассвета и лишь тогда рискнул пробежать 200 метров, отделявших его от дома. После этого он всегда осматривал сосны, освещая их своим фонариком, прежде чем идти мимо них в башню или обратно. Однажды вечером другой астроном обсерватории потянулся погладить животное, которое он принял за заблудившуюся собаку, и пошел дальше. На другое утро на этом месте были найдены следы огромной пумы.

Весна и лето 1929 года быстро промелькнули для Томбо. Он исследовал уже миллион звездных изображений, а упрямая планета Икс все еще не желала показываться. Некоторые из астрономов, посетивших обсерваторию тем летом, смеялись над его поисками. — Все это напрасная потеря времени и труда, — говорили они. — Посмотрите, сколько безуспешной работы уже проделано за несколько лет. Никто никогда не найдет планету за Нептуном.

Но Томбо и сотрудников Ловелла было не так легко обескуражить. Поиски продолжались и зимой. Неуютно зимой одинокому наблюдателю в башне. Об отапливании башни изнутри не может быть и речи, потому что тепло вызывает воздушные потоки, которые портят изображение. Поэтому Томбо кутался в шерстяное белье, свитеры, овчинный тулуп, унты и вязаную шапку. Сидя у окуляра искателя, он укрывался большим шерстяным одеялом. Но даже тогда он коченел от холода к концу ночи. Зима тянулась долго, и Томбо, работавшему каждую ночь в холодной башне на высоте двух с половиной тысяч метров, казалось, что она никогда не кончится. По мере того как Томбо, изучая участки звездного неба, приближался к Млечному Пути, исследование пластинок занимало все больше и больше времени. Эта область так плотно забита звездами, что иногда на одной пластинке находилось до 400 000 звезд. Изучать такие пластинки было мучительно трудно и утомительно. Томбо очень скоро отстал от своего плана. Иногда он почти поддавался отчаянию. Неужели все его усилия окажутся тщетными? Найдет ли он когда-нибудь планету Икс? Или эти поиски — лишь бесполезная трата времени? Нет, этого не может быть. Томбо не бросал свою работу. Он считал поиски важным делом. Он воображал себя охотником, выслеживающим крупную астрономическую дичь. Его оружием был один из самых мощных в мире фотографических телескопов. Он хорошо подходил для охоты, и Томбо был уверен, что он разработал почти безупречную методику наблюдений. «Если кто-нибудь когда-либо и имел возможность найти новую планету, то это я сейчас»,— думал он.

Ночью 21, 23 и 29 января 1930 года Томбо сделал три фотографии восточной части Близнецов (см. фото слева). Звезды на этой пластинке были не так тесно расположены. Пластинка 21 января была не очень четкой, поэтому Томбо отложил ее в сторону и начал сравнивать две другие пластинки. К середине февраля он исследовал около четверти этой пары. 18 февраля он начал сравнивать изображения вблизи звезды Дельта Близнецов. Вдруг одна из точек запрыгала взад и вперед на звездном фоне. У Томбо, казалось, сердце подскочило в груди. Сдвиг точки был очень маленьким; это указывало, что объект находится гораздо дальше, чем пояс астероидов. Томбо измерил сдвиг. Он составил всего 3,3 миллиметра.

Авторство, источники и публикация:
1.Козловский Александр.  sev_kip2@samaratransgaz.gazprom.ru
2.Журнал «Земля и Вселенная» № 4 за 1984 год
3.RedShift 3.0
4.StarryNightBackyard 3.1
5.http://www.astrogalaxy.ru 
6.По материалам книги Тони Саймона «Поиски планеты ИКС», М. «Мир», 1966 год.
Черно-белые иллюстрации взяты из книги Тони Саймона «Поиски планеты ИКС», М. «Мир»,
1966 год, цветные – из «RedShift 3.0», схема орбит Нептуна и Плутона - из «Земля
и Вселенная» № 4 за 1984 год.
7.Публикация проекта 12.03.2005